Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Заинтересовало. А вы не знаете?

Обсуждали тут на днях с одной знакомой нюансы фикрайтерско-писательской деятельности и как-то в процессе обсуждения возник вопрос: у каких авторов процент недописанных, замороженных и удаленных впроцессников больше? У тех, кто пишет по плану или без?

Вопрос к ПЧам и мимопроходящим: не встречали ли вы такую статистику? Или, может, отмечали для себя сами нечто подобное?

Мне почему-то кажется, что перевес недописов должен быть в сторону тех, кто пишет без плана и не знает, куда его внезапно возникшая идея заведет. Однако хочется какой-то конкретики. Точно знаю, что один автор, имеющей в арсенале более 50 начатых и незаконченных макси-фиков пишет именно по наитию и без всякого плана)))

@темы: Авторское, Не могу не...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Арка Смерти. Часть 2. Глава 1-3

Для обзоров ГП

<b><a href="http://elsiss.diary.ru/p215290026.htm">"Арка Смерти. Часть 2. Человек?"</a></b>, ЛМ/СБ, NC-17, миди (в процессе выкладки), глава 1-3, автор [L]elsiss[/L].

Название: Арка Смерти. Часть 2. Человек?
Автор: elsiss
Бета: 2524104_aka_ alia
Размер: миди, 20 330 слов
Пейринг/Персонажи: Люциус Малфой/Сириус Блэк
Категория: джен, слэш
Жанр: ангст, драма, мистика
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: возможен ООС, АУ в отношении некоторых персонажей, неаппетитные подробности лечения
Краткое содержание: Люциус в совершенно не свойственном ему порыве альтруизма решает позаботиться о странном существе, которое спасло его от бывших коллег, и даже не представляет, какой сюрприз его ожидает в будущем.
Примечание: Вторая часть цикла «Арка Смерти». Первую можно прочитать тут.
Размещение: запрещено без разрешения автора

Глава 1

Люциус резко пришел в себя, словно вынырнул на поверхность воды. Прислушавшись и не уловив подозрительных звуков, он осторожно открыл глаза. Над головой вместо привычного уже каменного потолка, поросшего плесенью и сочащегося влагой, тихо колыхались ветки деревьев. Не поверив себе, он проморгался и быстро сел, осматриваясь по сторонам. Увиденое пробудило воспоминания, которые дезориентированное сознание никак не желало восстанавливать.

Побег! Они совершили побег благодаря людям, присланным Темным Лордом. После того, как их всех переправили на берег и немного накормили, спасатели разделились на группы, каждая из которых взяла под опеку одного из бывших заключенных, чтобы доставить его в некое секретное место.

Все изначально шло слишком легко, и Люциус ждал какого-то подвоха. И дождался, стоило остальным группам раствориться среди деревьев.

Сопровождающие отвели его вглубь леса, по ходу немного поделившись информацией. Оказывается, пользуясь тем, что все дементоры Азкабана покинули тюрьму и присоединились к Темному Лорду, тот смог устроить побег своим последователям. Только вот… спасая им жизни, он, кажется, не планировал возвращать былые привилегии. Может, это касалось только Люциуса, но его сопровождающие высказались предельно ясно: Темный Лорд совершенно четко дал понять, что дарует лишь жизнь. А вот унижать и всячески издеваться над бывшими узниками «спасителям» никто не запрещал. И прилетевший аккурат после этих слов Петрификус в сопровождении Круцио четко показали, как именно собираются поразвлечься так называемые соратники, среди которых не было ни одного мага из ближнего круга. Сплошь молодые новобранцы, охочие до крови и чужих мучений. Парочку из них Люциус видел еще до ареста, но остальные были ему незнакомы. А вот они, судя по всему, о нем знали достаточно много, но словесные издевательства не шли ни в какое сравнение с физическими.

Вспомнив испытанное под воздействием двух заклинаний, когда страдания невозможно выразить даже криком или изменением положения тела, Люциус содрогнулся. Но в тот же миг на него накатил страх совершенно иного рода.

Дементор!

Люциус, несмотря на запредельную боль, заметил незваного гостя, появившегося на поляне, раньше наслаждающихся его страданиями «спасителей». Скованный заклинанием, он мог только следить за тем, как черная тварь перемещается от одного Пожирателя к другому, вытягивая их энергию, как они, полностью обессиленные, валятся на землю, а дементор, не замедляясь ни на секунду, уже летит к следующей жертве, чтобы продолжить свою зловещую трапезу. Боль от Круцио тогда еще бродила по телу, но, лишенный возможности двигаться, он с удивлением отмечал, что поведение дементора совершенно нетипично. Обычно они не действовали столь неразборчиво. Да и странно, почему он нападал на Пожирателей, если у них заключен договор с Лордом и его людьми...

В голове все сильнее свербила мысль, что это тот самый дементор, который был его посетителем в Азкабане. Тот тоже вел себя совершенно неадекватно и иногда своим поведением напоминал пьяного или зависимого от дурманящих трав. Когда этот дементор зачастил в его камеру, Люциус через какое-то время научился узнавать его, потому что другие, которые, впрочем, появлялись на верхних этажах тюрьмы не слишком часто — спасибо старым связям и ходатайству Нарциссы, явно оплаченному немалым количеством семейных денег, — вели себя совершенно иначе. Только этот неадекватный, казалось, испытывал эйфорию, впитывая его энергию и эмоции. Но в какой-то момент все менялось, и он, издавая странное шипение, резко улетал, скукожившись, словно от сильной боли. А Люциус не мог объяснить, чем вызвано столь несвойственное этой неживой братии поведение.

В их последнюю встречу тот вел себя еще более странно, чем обычно. Это случилось как раз тогда, когда Люциус умудрился подслушать разговор двух охранников, приправленный облегчением и паникой. Они говорили о том, что дементоры сменили хозяина и, больше не подчиняясь Министерству, решили покинуть Азкабан. А спустя несколько минут после такой радостной новости в его камеру вплыл ОН. Люциуса тогда охватил сильнейший гнев, ибо этому неадеквату похоже даже договоренности на высшем уровне были нипочем. А ведь Малфоя уже окрыляла мысль, что он никогда больше не встретится с этими мерзкими тварями.

И в тот раз… Этот его, можно уже сказать, «личный» дементор напугал его едва ли не до колик в животе. Почему-то показалось, что он зол, хотя такое понятие трудно даже представить в отношении неживой, вечно голодной твари, для которой люди — всего лишь пища, пусть и не в гастрономическом плане. И когда дементор впервые за все время прикоснулся к нему, запрокинув голову и, кажется, с наслаждением впитывая эмоции, Люциус решил, что тот собирается его поцеловать… высосать душу.

Он потом еще долго вспоминал этот момент и то, как холодный пот ручейками тек по спине и животу, неприятно щекоча кожу.

А в тот миг, когда резвившийся на прогалине дементор, выпив энергию всех Пожирателей, наконец, приблизился к нему, Малфой уже с полной убежденностью мог сказать, что это тот самый «закадычный друг», так полюбивший его камеру.

Хриплое дыхание, раздавшееся слишком близко, заставило сбросить оцепенение, и Люциус понял, что его уже не сковывают чары. Усилием воли поборов свой ужас перед мерзкой тварью, он схватил палочку из руки ближайшего лежащего или в глубоком обмороке, или уже мертвого Пожирателя и кинул в дементора заклинание. К сожалению, на единственное действенное средство — Патронус у изможденного тюрьмой и длительным общением с этими милыми существами Люциуса сил просто не было. Он и в лучшие-то годы ему особо не давался... А банальное Секо лишь взрезало медленно приближающейся твари плащ, не принеся ей никакого вреда.

Зато, кажется, разозлив. Люциус не успел удивиться, как дементор вновь схватил его за подбородок своей осклизлой ледяной рукой в жутких струпьях, с которой клочьями свисали следы не то кожи, не то какой-то серой пленки. Почему-то показалось, что он заглянул ему в глаза и… в тот же миг отпрянул. Такого Люциус точно не ожидал. Сложилось ощущение, что дементор впервые увидел его и увиденное ему не понравилось. Но радоваться странному поведению твари пришлось недолго. Вскоре она вновь стремительно приблизилась и, не раздумывая больше, прижалась прямо через тонкую вуаль, служащую ей чем-то вроде капюшона, ко рту Люциуса.

Сейчас, вспоминая свои ощущения, Люциус содрогнулся, но вместе с этим теперь он испытывал еще и омерзение от поцелуя, к которому его фактически принудила нежить. А в тот момент от понимания, что эта тварь собирается с ним сделать, его обуял неконтролируемый ужас. Он попытался сопротивляться, но руки ощущали лишь костлявый остов скелета под черным изношенным плащом и скользили по остаткам гниющей на костях плоти. От его сопротивления толку, естественно, никакого не было. Силы угасали, в мыслях замелькали картинки прожитой жизни, и свет медленно померк перед глазами.

— Мерлин всемогущий! — выдохнул Люциус, вспоминая свои ощущения. — Я же…

Он почувствовал, как его замутило, и едва успел отвернуться, чтобы не выблевать себе на колени остатки скудного пайка, который им выдали на берегу «спасители».

Когда спазмы в желудке немного стихли, он в изнеможении повалился на спину, но тут же с отвращением откатился подальше от вонючей лужи и уперся в чье-то тело. Замерев, боясь вдохнуть, Люциус осторожно повернул голову, чтобы глянуть, с кем столкнулся и… тут же вскочил, едва ли не аппарируя на несколько футов в сторону. Рядом то ли спал, то ли тоже находился без сознания — хотя вряд ли такое понятие можно применить к неживой твари — тот самый персональный дементор.

Люциус нервно заозирался в поисках чьей-нибудь палочки и лишь сейчас заметил, что прогалина усеяна телами Пожирателей, большинство из которых явно были мертвы или находились в глубокой коме.

Схватив первую попавшуюся палочку, которая к его радости приласкала теплой волной пальцы, он, стараясь не выпускать из поля зрения так и лежащего дементора, обошел тела. Несколько человек были мертвы, трое находились при смерти и лишь один, судя по всему, пребывал в глубоком обмороке. На всякий случай кинув в него Инкарцеро, Люциус осторожно приблизился к дементору.

Видеть того лежащим без движения и не подающим признаков жизни — странное слово для неживого существа — было необычно. Никто ни разу не слышал и не видел, чтобы дементоры даже замирали, а Люциус никогда не задавался вопросом: спят ли эти существа или отдыхают как-то иначе, если отдыхают вообще.

Видя, что дементор по-прежнему не двигается, Люциус быстро обыскал своих невезучих сопровождающих и собрал по карманам деньги и простенькие драгоценности, прекрасно понимая, что ему необходимо где-то затаиться. Темный Лорд, судя по словам его «спасителей», больше не испытывал к своему бывшему помощнику расположения и вряд ли простит ему весть о смерти целого отряда Пожирателей. А поскольку оный Лорд, кажется, вполне уверенно обосновался в Малфой-мэноре, то дорога домой Люциусу теперь точно была заказана. Поэтому все, что могло ему пригодиться в дальнейшем, он с легкой брезгливостью вытряхивал из карманов и кошельков усеявших поляну трупов, складывая свои находки в небольшой мешок из-под провизии, расширенный изнутри заклинанием. К счастью, чужая палочка вполне приемлемо слушалась, а магия от долгого пребывания в Азкабане не иссякла.

Хмыкнув, Люциус подобрал и остальные палочки, решив, что в военное время трудно предсказать, когда тот или иной трофей сможет принести пользу.

Наконец со сборами было покончено. Еще раз внимательно оглядев поляну и кинув опасливый взгляд на так и не очнувшегося дементора, Люциус устремился прочь, чтобы не оставлять на месте «преступления» следов своей аппарации.

Уже почти покинув поляну, он краем глаза заметил легкое шевеление. И тут же раздался странный хриплый стон.

Сжав в кулаке палочку, Люциус резко обернулся, но все было тихо. Затем вновь раздался невнятный хрип. И теперь можно было с уверенностью сказать, что звук исходил от дементора.

Он не знал на что решиться. С одной стороны, привычка проявлять чрезмерную осторожность с годами вошла в кровь, но с другой — любопытство не давало покинуть поляну. Все, что было связано с этим конкретным дементором, выпадало из привычной картины мира.

Аккуратно приблизившись, Люциус сосредоточился, чтобы в случае чего попытаться использовать заклинание Патронуса, и отчетливо увидел, что дементор слабо шевелится, скорее даже трясется не то от холода, не то от боли.

Не став дожидаться, пока тварь придет в себя и вновь попытается напасть, Люциус постарался сосредоточиться на воспоминаниях о дне, когда родился Драко, и твердо произнес:

— Экспекто Патронум!

Из его палочки вырвалось серебристое облачко, устремилось навстречу дементору и… пролетело мимо него, не причинив никакого вреда.

— Что за?.. — прошипел Люциус и, вновь сконцентрировавшись на хороших воспоминаниях, отчетливо проговорил заклинание.

В этот раз облачко вышло более концентрированное, напоминая формой птицу. Но тихонько постанывающий и по-прежнему дрожащий дементор, кажется, снова его не заметил.

Подойдя почти вплотную, Люциус в третий раз выпустил заклинание, приложив все свои силы. Какая-то крупная птица с длинным хвостом и на сей раз вылетела из его палочки и просочилась прямо через дементора, а тот даже не вздрогнул.

Не понимая в чем дело, Люциус, терзаясь непреодолимым любопытством и проклиная свое непонятно откуда взявшееся безрассудство, склонился над дементором и резко откинул истлевшую вуаль с его головы.

— Хр-р-р-сиус! — выдохнул словно через спазмы в горле тот.

Увиденное заставило Люциуса отпрянуть.

Череп дементора был очень похож на человеческий. Разве что на нем почти полностью отсутствовали кожа и мышцы. Лишь кое-где серые лоскутки прикрывали кость странного темного цвета, словно закопченную в дыму. Век, губ, крыльев носа и ушных раковин не было. Пустые глазницы, затянутые какой-то темной пленкой, слепо смотрели в небо. Безгубый провал рта демонстрировал осклизлую полость, в которой неповоротливой змеей едва ворочалось нечто, напоминающее остатки языка.

— Хр-р-р-сиус! — вновь захрипело странное создание.

Почему-то Люциус был убежден, что дементор пытается произнести его имя. Он не знал, откуда взялась эта уверенность, но практически не сомневался. И самым необычным казалось то, что тварь не вызывала того чувства стылого страха и безнадежности, которое обычно распространялось от ей подобных на несколько футов вокруг. Да, его внешний вид был омерзителен, но Люциус, в свое время вдоволь насмотревшийся на «красоту» Темного Лорда, не боялся больше безносых уродцев.

Странное поведение, отсутствие реакции на Патронус и внешность, чем-то напоминающая человеческую, — вероятно все это послужило поводом для внезапно поднятой палочки и произнесенного вполголоса:

— Гоменум Ревелио!

И Люциус совершенно не удивился, когда заклинание, споткнувшись о якобы дементора, вернулось обратно, показывая, что на земле лежит человек. Обыкновенный человек.

Преодолевая брезгливость и страх, Люциус прижал слегка дрожащую ладонь к груди этого существа, чтобы через несколько мгновений ощутить редкие, едва заметные удары сердца. Человек, еще некоторое время назад совершенно точно бывший дементором, был определенно жив.

— Как это возможно?!

С другого конца поляны послышался стон, показавший, что единственный оставшийся в живых Пожиратель начал приходить в себя. Повинуясь какому-то странному и совершенно необъяснимому порыву, Люциус попытался подхватить бывшего дементора на руки, но тот, несмотря на состояние крайнего изнеможения, оказался слишком тяжел для недавнего узника. Оставалось только применить заклинание левитации и быстро покинуть поляну.

Отойдя от злополучного места шагов на пятьсот, Люциус ухватил свою странную находку за безвольную костлявую руку и аппарировал.

Глава 2

Прежде, чем достичь финальной точки, Люциус совершил несколько промежуточных скачков, а поскольку приходилось тащить за собой еще и безвольное тело «дементора», то выдохся и магически потратился он изрядно.

Оказавшись на очередной лесной опушке, он внимательно огляделся, наметанным взглядом отыскивая нужные ориентиры, и, прошептав несколько заклинаний, шагнул вперед сквозь зарябивший в пространстве воздух… чтобы оказаться перед небольшим, но добротным каменным домом.

Учитывая, что Темный Лорд с комфортом разместился в мэноре — о чем не без ехидства сообщили ему так называемые «спасители» — туда ему теперь путь был заказан. Вернуться после устроенного на побережье означало верную смерть. Однако он опасался за свою семью, на которой Темный Лорд мог отыграться за его исчезновение. И если Драко в Хогвартсе до окончания учебного года по сути ничего не угрожало, то вот Нарциссу нужно было вызволять в ближайшее время. И все же сначала стоило отдохнуть, немного поесть и набраться сил, а уже потом строить дальнейшие планы. А еще на его попечении оказался этот странный недодементор-получеловек.

Люциус до сих пор не понимал, что заставляло его тащить ЭТО за собой. Он никогда не страдал подобным альтруизмом и не думал, что Азкабан настолько сильно повлиял на него. Но что-то не давало ему бросить непонятное существо, которое, как бы странно это ни звучало, спасло его от пыток и издевательств. Да и, надо признаться, в Азкабане оно тоже, несмотря на частые визиты, не наносило такого урона, как контакты с другими дементорами.

Подойдя к двери, Люциус прошептал очередное заклинание, переступил порог и, потянув недодементора за собой, сгрузил его на небольшую кушетку у стены в гостиной. И сам тут же без сил свалился на диван. Многочисленные аппарации, пережитое на берегу пыточное, голод и усталость от целой череды произошедших событий дали о себе знать, и он, шепотом активировав охранные заклинания, тут же провалился в сон.

Проснулся Люциус, когда за окнами уже стояла глубокая ночь. Почувствовав, как странно ощущает себя тело, отвыкшее от мягких диванов и перин, он потянулся, разминая затекшие мышцы, и понял, что зверски голоден.

Поднявшись, Люциус зажег несколько свечей и огонь в камине и отправился на поиски еды. Кое-что он нашел на кухне, в одном из шкафчиков, но припасов было немного. Перекусив крекерами и запив их водой, Люциус решил, что можно попробовать вызвать одного из эльфов мэнора. Все же он не привык самостоятельно заботиться о пище и комфорте.

Из размышлений его вырвал громкий стон, донесшийся из гостиной. Люциус сжал палочку и осторожно приблизился к дверям, не сразу сообразив, кто мог так стонать. Лишь заметив у стены на кушетке вяло трепыхающуюся кучу тряпья, он вспомнил, что приволок в дом странного недодементора.

Люциус осторожно приблизился к нему, держа палочку наготове. Тот продолжал метаться и стонать и, вроде бы, пока не представлял угрозы. Казалось, что он мучается от боли, но как ему можно было помочь? Осмотревшись, Люциус призвал с кухни стакан, наполнил его водой, преодолевая отвращение, приподнял голову странного существа и попробовал напоить его. Едва попавшая в рот вода вызвала приступ кашля, забрызгавшего все вокруг.

— Да чтоб тебя!.. — оставив тварь на кушетке, Люциус брезгливо отряхнулся. — И что мне с этим делать?

Недодементор снова застонал. Люциус приблизился, решив, что, если ситуация повторится, он больше и шагу в его сторону ни сделает. Однако, на удивление, новую порцию, вылитую тонкой струйкой, тот проглотил. Люциус смотрел на этот процесс и чувствовал, как его мутит от отвращения. Выпоив всю воду, он отстранился и задумчиво уставился на своего нежданного соседа. Но тот, кажется, опять впал в обморочное состояние.

Побоявшись оставаться на ночь в доме с бывшим дементором, Люциус решил отлевитировать его в пристройку, в которой когда-то давным давно оставляли коней.

— Если переживешь ночь, посмотрим, что с тобой дальше делать, — тихо пробормотал он, опуская своего «гостя» на постеленный на сено плед. Накрыв его, он обновил на охранном контуре защитные чары и вернулся в дом. Несмотря на то, что он проспал добрую часть дня, спать все еще хотелось. Но сначала нужно было решить вопросы, связанные с безопасностью семьи.

Сев в кресло, Люциус некоторое время перебирал в памяти имена своих домашних эльфов, решая, кто из них больше всего предан хозяину. Наконец, его выбор остановился на старом домовике, который помнил еще юность его отца.

— Корри, — тихо позвал он.

Спустя несколько мгновений перед ним появился эльф с лысой макушкой и дряблой, исполосованной многочисленными морщинами и складками кожей. Однако, несмотря на старость, выглядел он вполне опрятным.

— Хозяин свободен! — радостно приветствовал эльф Люциуса, вежливо поклонившись.

— Да, Корри. Только домой пока вернуться не могу. Расскажи мне, что происходит в мэноре.

Эльф горестно вздохнул и заговорил. Люциус слушал и сжимал кулаки, с трудом гася в себе холодную ярость. Его дом, его любимое поместье превратили в штаб темного ордена. Мало того, что сам Темный Лорд обосновался там с полным комфортом, так еще и куча его приспешников посчитала, что вправе разместиться со всеми удобствами. Но дом домом, его можно отремонтировать и даже отстроить заново, а вот Нарцисса и Драко… Люциус с трудом сдержался, чтобы не прикрыть лицо руками — гордость Малфоев не позволяла проявлять подобную слабость перед прислугой. Его жене и сыну пришлось испытать на себе всю тяжесть недовольства Темного Лорда. Провал в Министерстве обошелся слишком дорого. И если сам он был недосягаем для гнева повелителя, то остальные домочадцы… Люциус с ужасом представлял, что пришлось пережить Драко, вынужденному принять метку. И супруге, которая изо дня в день фактически прислуживала Темному Лорду и Пожирателям. О, Люциус прекрасно знал, что далеко не каждый из них воспитан в той мере, чтобы уважать хозяйку дома, потомственную ведьму из древней чистокровной семьи.

А сегодняшние события…

— Как она? — не смог удержаться Люциус, чувствуя, как внутри клокочет магия, готовая выплеснуться от ужаса и ярости. Он не мог поверить, что женщину, хозяйку дома в котором Темный Лорд нашел приют, подвергли пыткам и унижению, взвалив на хрупкие плечи вину за якобы измену Люциуса.

— Хозяйка лежит в своей комнате, — горестно покачал головой домовик. — Эльфы позаботились о ней.

— Ее нужно срочно забирать из мэнора! Только как? — пробормотал Люциус, отвлекшись на свои мысли.

— Если хозяин прикажет, то мы, эльфы, сможем переправить госпожу в этот дом или любое другое надежное убежище на ваш выбор.

— Как это? — удивленно глянул на него Люциус.

— Эльфийская магия, хозяин, — настороженно посмотрел на него Корри. — Мы можем переносить людей даже через ваши антиаппарационные заклинания. А в фамильном доме нам доступно любое закрытое помещение, не запечатанное самим хозяином.

— Почему я об этом не знал?

— Господа редко интересуются возможностями своих слуг кроме самых необходимых, призванных обеспечивать уют. Ваш батюшка тоже не знал этого. Ему знания о магии эльфов были без надобности.

— Ты забываешься! — нахмурился Люциус.

— Простите, хозяин! — низко поклонился эльф, не выказав ни капли испуга.

— Тогда прямо сейчас перенеси Нарциссу в этот дом, в спальню, что наверху. Еще доставь мне все готовые зелья, что хранятся в семейной лаборатории. И… мне нужна сова. Не фамильная.

Эльф выслушал все распоряжения, кивнул и исчез. Люциус устало откинулся на спинку кресла. Новости были нерадостные. Нет, он, конечно, не идеализировал Темного Лорда, но все же надеялся, что тот не станет отыгрываться на его семье. Ведь Малфои уже много лет служили ему. И пусть частенько извлекали из этой службы собственную выгоду, но, тем не менее, не предавали.

Спустя несколько минут на втором этаже послышался хлопок, и Люциус метнулся наверх, чтобы убедиться, что это Корри с Нарциссой, а не кто-то посторонний. И хотя на дом было наложено заклинание, не пропускавшее никого, кроме членов семьи без разрешения и приглашения хозяина, стоило перестраховаться.

Корри уложил Нарциссу в спальне и вновь куда-то отправился. Люциус тихо подошел к бледной до синевы жене. Услышав шаги, она тут же открыла глаза, в них отразилось узнавание и облегчение.

— Все-таки ты… — тихо прошептала она.

— Я, — Люциус осторожно взял ее за тонкую руку, отметив, что супруга сильно похудела за последний год. — Прости.

— За что? — она вновь устало прикрыла веки. — Твой отец служил ему, ты пошел по стопам отца, и Драко вынудили это сделать. Не твоя вина, что ты оказался в тюрьме. А сегодня… я даже не поняла, за что он так… — Нарцисса отвернулась в сторону.

— Это странная и долгая история, — Люциус легко погладил ее по волосам. — И моей вины в ней нет. Ты мне веришь? — Дождавшись слабого кивка, он поцеловал жену в висок и встал. — А теперь поспи, мне еще нужно закончить пару дел.

— Драко! — Нарцисса внезапно схватила его за руку. — Драко грозит опасность! Он должен… Темный Лорд приказал ему убить Дамблдора, и если он этого не сделает… Да даже если и сделает, то все равно, попав в мэнор, ответит за наше с тобой исчезновение.

— Я как раз хочу заняться этим вопросом. Спи. — Люциус легко погладил жену по волосам и вышел.

В кабинете он долго сидел перед чистым листом пергамента, не зная, к кому ему лучше всего обратиться за помощью. Ходили слухи, что Снейп — предатель и работает на Дамблдора. Особенно в их распространении усердствовала Беллатрикс. Однако Темный Лорд россказням не верил, а Люциус не знал, насколько Снейп искусный врун. Да, у них были достаточно неплохие отношения, но доверять кому-то сейчас... Единственный человек, который на данный момент мог ему помочь, когда-то сам пострадал от интриг Люциуса. И, тем не менее, ради сына он был готов на то, чтобы склонить голову и согласиться на все, что от него потребуют.

Скривившись, Люциус обмакнул перо в чернила и, немного подумав, начал быстро писать. Свернув получившееся немаленьким послание, он запечатал его магией и привязал к лапке уже принесенной Корри почтовой совы.

— Отнесешь это Альбусу Дамблдору в Хогвартс. Лично в руки!

Сова ухнула и тут же упорхнула в раскрытое в ночь окно. Люциус надеялся, что Дамблдор не окажется слишком уж злопамятным и поможет ему в спасении сына.

Откинувшись на спинку кресла, он устало прикрыл глаза. Нужно было бы привести себя в порядок, умыться, снять уже, наконец, тюремную робу и принять более благопристойный вид, но у него не осталось на это сил. Люциус хотел лишь немного посидеть, но сам не заметил как заснул.

Разбудило его уханье недовольной совы, принесшей ответ от Дамблдора. Люциус разворачивал его трясущимися руками, опасаясь получить отказ. Но, к счастью, Альбус все-таки был достаточно гуманен и сердоболен. Хотя и он не преминул получить от их сделки свою выгоду. Люциус внимательно прочел письмо и достал очередной лист. Глянув в окно, он отстраненно заметил, что ночь подходит к концу. Его первая за последний год ночь на свободе. А он еще даже не избавился от тюремных тряпок.

Решив, что ответ Дамблдору может немного подождать — в конце концов, ему тоже нужно было собраться с мыслями, чтобы сообщить необходимую информацию — Люциус вызвал Корри и велел ему приготовить ванну.

Спустя несколько минут он уже с наслаждением опускался в теплую воду, велев домовику сжечь тюремную робу. Однако, несмотря на то, что он был просто счастлив впервые за много месяцев помыться, Люциус ни на минуту не переставал анализировать ситуацию и думать над ответом. Дамблдор просил информацию о том, где Темный Лорд мог спрятать некие артефакты, наподобие пресловутого дневника Тома Риддла. К сожалению, многого Люциус по этому вопросу сообщить не мог. Вымывшись и решив, что распутыванием колтунов на волосах займется позже, он вновь вернулся в кабинет. Написав Дамблдору все, что знал о перемещениях Темного Лорда, он высказал предположение, что Белла, возможно, что-то подобное хранит в своем сейфе в банке Гринготтс. О большем он не слышал.

Отправив очередное письмо, Люциус поднялся в спальню, взглянул на спящую беспокойным, несмотря на выпитые ею зелья, сном супругу, и аккуратно, стараясь не потревожить, лег рядом. Но к нему сон не шел. Ему казалось, что он что-то забыл, и, наконец, он вспомнил о странном недодементоре, ночующем в пристройке.

Люциус быстро спустился вниз и вышел на улицу. Раннее утро уже вступило в свои права. Солнце золотило листву, в кронах деревьев, приветствуя новый день, весело щебетали птицы, но измученному тюрьмой и событиями последних суток Малфою было не до красот природы.

Зайдя в пристройку с палочкой наготове, он прислушался. Внутри стояла тишина. Недодементор обнаружился, кажется, живым. По крайней мере, свернувшись в позу эмбриона, он крупно дрожал. Люциус покачал головой и накинул на существо еще один плед, трансфигурированный из какой-то конской упряжи, висевшей на стене. Что еще с ним делать и как помочь, он не знал.

Убедившись, что дементор вроде бы спит и умирать — по крайней мере в ближайшее время — не собирается, Люциус вернулся в дом и, чтобы не тревожить супругу, лег отдохнуть в одной из гостевых комнат.

Глава 3

Утро наступило для Люциуса ближе к вечеру. Проснувшись, он вновь не сразу понял, где находится, лишь спустя несколько мгновений опознав гостевую спальню в старинном охотничьем домике своих предков. Сам он пользовался им только в ранней юности, когда нужно было уединенное место для интимных свиданий, однако, чувствуя нестабильное поведение Темного Лорда сразу после его возрождения, решил подготовить дом на случай непредвиденных обстоятельств.

И, как оказалось, не прогадал.

Поднявшись, он привел себя в порядок, с отвращением отметив синяки под глазами, пересохшую кожу и едва ли не вампирскую бледность и худобу. А на волосы вообще было страшно смотреть. Вздохнув, он быстро оделся и пошел искать Нарциссу. В спальне ее не оказалось, и Люциус спустился вниз.

Супруга нашлась в гостиной. Она сидела в кресле у камина, неестественно прямая, с застывшим взглядом. Безупречная осанка и надменное выражение лица — плоды жесткого воспитания чистокровных ведьм — не обманули Люциуса. В глазах супруги застыла боль, а скорбные складки у рта свидетельствовали о пережитых испытаниях.

— Дорогая… — тихо окликнул он.

— Что с Драко? — прикрыв глаза и не поворачивая головы, сухим, надтреснутым голосом спросила она.

— Его спрячут. Домой он не вернется.

— Надежно?

— Мне бы хотелось надеяться, что да. — Она молча кивнула в ответ, не интересуясь подробностями. В последнее время так было всегда, и это объяснялось просто: Нарцисса, в отличие от сестры, не владела Окклюменцией, поэтому предпочитала быть в курсе событий, но не знать подробностей.

— Снейп обещал ему помочь. Он мне Непреложный обет дал.

— Значит, знал на что шел, — кивнул Люциус. — Ты не могла бы?.. — Он протянул жене расческу.

— Конечно.

Люциус отлевитировал к ногам жены небольшой пуфик, что стоял около кушетки, и сел на него. Нарцисса тут же ловкими умелыми пальцами принялась разбирать колтуны в его шевелюре, лишь изредка помогая себе магией. Она знала, что эти волосы не любят заклинаний, поэтому за долгие годы совместной жизни научилась за ними ухаживать. Ее такие привычные размеренные, плавные движения успокаивали. Можно было прикрыть глаза и представить, что ничего не изменилось и жизнь течет по прежнему. Что они сейчас сидят в одной из гостиных Малфой-мэнора и ждут возвращения из Хогвартса сына.

Только вот… изменилось все. Судьба внесла свои коррективы, и сыну сейчас было небезопасно находится рядом с Люциусом. Нарциссе, в общем, тоже, хотя он и надеялся, что их убежище не смогут отыскать. И все же домик находился слишком близко к Малфой-мэнору.

Спустя довольно продолжительное время, когда расческа стала проходить сквозь волосы беспрепятственно, Нарцисса отстранилась.

— Корри, — позвал Люциус, поблагодарив перед этим жену, и, когда домовик появился, распорядился насчет ужина, хотя для него это скорее был завтрак.

Нарцисса попыталась отказаться, но Люциус вежливо и непреклонно настоял на своем. Он видел, что супруга надломлена произошедшим в мэноре, но не стал навязываться с утешением. У них сложились устоявшиеся, достаточно дружеские отношения. Нарцисса была превосходной хозяйкой, образцовой чистокровной ведьмой и отличной матерью. И — бесспорно! — красивой женщиной. Но слишком холодной и неприступной. За годы совместной жизни она беспрекословно справлялась со своими обязанностями, не забивая себе и мужу голову ненужной чушью вроде любви и совершенно бесполезных романтических отношений. Люциус уважал ее, но… не любил. Он вообще считал любовь глупостью и красивой сказкой для совращения юных особ независимо от их пола. И хотя всегда питал склонность к ярким и отчаянным представительницам прекрасного пола, но в пору юности не гнушался экспериментами, соблазняя юношей, отношения с которыми привлекали некой вседозволенностью, раскрепощенностью и отсутствием вероятности нежелательной беременности. Однако, женившись, он практически полностью прекратил свои похождения в поисках сладострастных ночей, лишь изредка прибегая к услугам работниц одного тайного специализированного заведения, появляясь там инкогнито, чтобы ни в коем случае не бросить тень на семью и честь супруги. Скорее всего Нарцисса догадывалась об этом, но, как умная жена, никогда его ничем не попрекала.

Поужинав, Люциус занялся делами. Попросил Корри доставить счета, подписаться на «Ежедневный пророк», отыскать артефакт для связи с банком, а также оснастить домик всем необходимым для длительного проживания.

— А что делать с тем существом в пристройке? — выполнив основные поручения, спросил Корри поздно вечером, когда Люциус работал в кабинете, пытаясь придумать, как не потерять оставшееся имущество и настроить финансовые потоки так, чтобы состояние приносило прибыль, а не лежало мертвым грузом в банке.

Нарцисса застыла в кресле напротив, вот уже долгое время гипнотизируя неподвижным взглядом огонь в камине. В начале ее присутствие немного раздражало Люциуса, но постепенно он углубился в работу и практически забыл о ней. К тому же он видел, что ей, несмотря на железную выдержку и отсутствие жалоб, тяжело оставаться одной.

— С каким существом? — внезапно подала голос Нарцисса.

— Эм… это сложно объяснить, — внезапно смутился Люциус. Ведь она всегда знала его как не склонного к альтруизму человека. — Он дементор, вернее, не совсем…

— Как это? — впервые с появления в доме в глазах Нарциссы промелькнули какие-то другие эмоции кроме боли, страха и отчаяния.

Люциус тяжело вздохнул, но, заметив едва прикрытый интерес, решил рассказать супруге историю своих странных отношений с этим существом.

— Ничего не понимаю, так он дементор или нет? — спросила Нарцисса, когда он закончил рассказ.

— Я не знаю. Впервые сталкиваюсь с чем-то подобным.

— Но зачем ты притащил его сюда, если не собирался помогать? — У Люциуса до сих пор не было ответа на это вопрос, и он только безразлично пожал плечами. — Могу я взглянуть на него? Это не опасно?

— Если он по-прежнему без сознания, то вряд ли сможет причинить тебе какой-то вред.

Она кивнула и, поднявшись из кресла, вышла из кабинета.

Люциус остался работать. В данный момент гораздо больше судьбы странного дементора его интересовало сохранение благосостояния семьи, когда сам он находится вне закона и в немилости у Темного Лорда.

— Я распорядилась, чтобы Корри переместил этого несчастного в одну из гостевых спален наверху, — не постучав, с порога заявила Нарцисса. — Все чары указывают на то, что это человек. Но… в каком же он ужасном состоянии! Он просто умирает. Я не знаю, что его держит, но он, в противовес всему, все еще жив. Из известных мне повреждений я обнаружила обезвоживание, обескровливание, трансформацию костей, словно их сломали, и потом они срослись неправильно. Помимо этого все его тело пожирает гангрена. У него повреждено…

— Нарцисса! — резко прервал ее Люциус. — Скажи, зачем ты мне об этом рассказываешь? Хочешь ему помогать и выхаживать — занимайся! Если это безнадежный случай, то зачем мне знать про все его болячки и повреждения?

— Я принесла список! — Она положила на стол лист пергамента, сверху до низу исписанный мелким почерком. — Это необходимые мне зелья и книги, чтобы попытаться бороться за его жизнь. Книги есть в библиотеке Малфой-мэнора, если только наши «гости» не вынесли ее полностью. За ними можно отправить Корри. Зелья же придется приобретать в Лютном. Конечно, надежнее всего было бы попросить об одолжении Снейпа, но пусть он лучше позаботится о Драко.

— Я не собираюсь открывать Северусу наше местонахождение! А твой список… — Люциус устало вздохнул и отложил лист в сторону. — Я не понимаю… ты на самом деле решила заняться лечением этого… недодементора?

Нарцисса прошлась по кабинету туда-сюда и села в кресло около стола.

— Я не знаю… — внезапно заломила она руки. Впервые в ее жесте так отчетливо проявились отчаяние и надлом. — Я… мне надо отвлечься от того, что происходило в последний в год в мэноре. Драко нет. Ты занимаешься делами. А я… мне нужно что-то… Это было ужасно! Я за всю жизнь никогда не испытывала такого унижения, как за этот год. А последние дни вообще были невыносимы. Я даже в собственной спальне не чувствовала себя в безопасности хотя и пользовалась всевозможными запирающими чарами. Любая оплошность оборачивалась наказанием. Но я бы все стерпела, если бы он не трогал Драко. Сыну дорого пришлось расплатиться за твой арест и провал в Министерстве. А это задание… Драко еще совсем мальчишка. Разве может он что-то противопоставить магу уровня Дамблдора? Однако Лорд отчетливо дал понять, что если сын не выполнит его поручения, то умрет. Это… это было невыносимо, видеть, как наш ребенок ломается под тяжестью навалившихся на него обстоятельств и проблем. Мы слишком опекали его. Он не был готов окунуться в грязь войны так рано. А Лорд заставлял его пытать пленников, видя, как нашего мальчика ломает это, и наслаждаясь не физическими мучениями жертв, а его эмоциональной агонией. Я очень надеюсь, что твои действия на сей раз помогут и оградят его от всего этого.

Люциус недовольно передернул плечами, прекрасно поняв завуалированный упрек жены. Загрузив себя работой, он старался не думать о судьбе сына, иначе просто не выдержал бы. И сейчас он понял, что, занявшись этим странным существом, Нарцисса просто-напросто пытается отвлечься от обуревающих ее эмоций и чувств.

— Хорошо, — кивнул он, вновь придвинув к себе пергамент, — я закажу все, что тебе нужно. Тем более, этому существу я как-никак обязан.

— Тогда, надеюсь, ты поможешь мне за ним ухаживать, — поднялась Нарцисса, тут же вновь принимая свой обычный отстраненный вид. — Потому что Корри и под страхом наказания не желает к нему приближаться. Он его просто-напросто боится.

— Мы на это не договаривались! — недовольно скривился Люциус.

— Ты сам сказал, что этот недодементор спас тебя. Ты в долгу перед ним. К тому же… я не знаю пока точно, но чувствую с ним какую-то связь, которая словно вынуждает меня о нем заботиться.

— Странный какой-то дементор, — покачал головой Люциус. — Он от меня подпитывался, словно вкушал любимое лакомство, потом спас меня, хотел поцеловать, но сам свалился без чувств, а теперь ни ты, ни я не можем его бросить на произвол судьбы. Прямо как зов кровных уз какой-то…

— Хм… Может, это кто-то из твоих переродившихся предков? — предположила Нарцисса, подходя к двери. — Но даже если это и не так, то я надеюсь, что ты придешь через час, чтобы помочь мне искупать его и напоить зельями. Пока хотя бы теми, что у нас есть в наличии.

С этими словами Нарцисса вышла за дверь, а Люциус раздраженно откинул перо в сторону. Нет, он понимал, что, притащив это существо в дом, взвалил на себя ответственность за него, но не думал, что за спасение твари с рьяным энтузиазмом возьмется его жена да еще и его самого привлечет в помощь.

Поднявшись, Люциус подошел к окну и внимательно всмотрелся окружающий пейзаж. Совы, которую он ждал с утра, так и не было. Он не знал, остался ли Дамблдор доволен теми сведениями, которые он смог ему сообщить. И хватит ли их, чтобы купить Драко убежище под крылом самого могущественного волшебника этого времени.

Собравшись с мыслями, он вновь сел за стол и занялся бумагами.

Спустя час в комнату осторожно поскребся домовик и сообщил, что Нарцисса ждет его наверху.

В гостевой комнате стоял ужасный запах гниющей плоти. Странно, но в Азкабане Люциус никогда не замечал, чтобы от дементоров как-то по особенному пахло. Нет, естественно, о розах и речи ни шло, но и такого вот «аромата» разложения не было. И от этого дементора тоже, даже когда он пытался его поцеловать, чтобы высосать душу.

Люциус взглянул на постель, где лежал его странный гость, и его чуть не вывернуло. Сейчас без своего плаща, полностью лишенный покровов, тот отдаленно напоминал строением тела человека, но при этом давно мертвого, вытащенного из могилы человека. Инферналы и те выглядели более привлекательно, чем существо перед его глазами.

Его плоть отваливалась едва ли не кусками. Серая, осклизлая масса, бывшая когда-то мышцами, распространяла зловонный запах. Лысый череп, пустые провалы глаз, безгубый зев рта, повисшая лохмотьями кожа, из-под которой непрерывно сочилось что-то зеленовато-желтое, очень напоминающее гной, и какая-то слабо дымящаяся черная жижа. Искореженный скелет… Гость напоминал какого-то жуткого гомункула — последствие неудачных экспериментов одержимого алхимика, картинки которых он когда-то видел в старинных фолиантах. И возле этого полуразложившегося, воняющего, но все еще живого трупа с совершенно непроницаемым лицом суетилась Нарцисса.

— Как ты здесь находишься? — возмутился Люциус. — Здесь же задохнуться можно!

Он быстро открыл окно в надежде, что свежий ветерок с улицы хоть немного развеет повисший удушливым облаком зловонный запах.

— Его нужно обмыть в ванне со специальным зельем, — как ни в чем не бывало сообщила Нарцисса. — Оно временно остановит разложение тканей. Тогда и запах станет меньше. Только нужно это сделать без применения магии.

— Ты что?.. Ты мне предлагаешь нести ЭТО на руках?! — Люциус отступил к двери.

— Ну не мне же его нести. Корри отказался.

— А я, значит…

— А тебе он жизнь спас, — Нарцисса не дала ему договорить, вручив белую простыню. И Люциусу ничего не оставалось кроме как аккуратно поднять гостя и, сдерживая дыхание, отнести на удивление тяжелое тело в ванну. Невыносимо мерзостный запах забивал рот и легкие, съеденная пища настойчиво просилась наружу. Не особо церемонясь, Люциус скинул гостя в воду в ванной и едва успел отскочить к стоявшей под мойкой ночной вазе, чтобы тут же расстаться с содержимым своего желудка.

— Прости, — безо всякого сожаления буркнула Нарцисса, уже во всю занимаясь этим существом.

— Да я раньше умру от отравления этой вонью, чем ты его вылечишь…

Но Нарцисса его не слушала, заботливо обмывая полуразложившееся тело. Не выдержав этого зрелища и запаха, Люциус выскочил в коридор и бросился на улицу. Там он принялся глубоко дышать, но мерзостный запах, кажется, пропитал всю одежду. Впрочем, долго прохлаждаться ему не дали. Спустя несколько минут Нарцисса позвала его.

Нехотя Люциус пошел наверх, отмечая в уме странное поведение жены. Вроде бы в ее словах и действиях была логика, однако она никогда не вела себя столь странно. И он стал подозревать, что психологическая травма оставила куда более глубокий след, чем казалось изначально.

Набрав полные легкие воздуха, он с обреченным видом вошел в гостевую комнату. Но, к его удивлению, после мытья их гость и в самом деле стал вонять намного меньше, почти не ощутимо. Да и простыня, после того, как он сгрузил костлявое тело на кровать, осталась практически чистой — выделение гноя, или что бы это ни было, почти прекратилось.

Устроив все еще бессознательное тело в кровати, Люциус выяснил, что больше жене не нужен, и направился в кабинет.

На улице уже давно была глубокая ночь, и он в очередной раз подумал, что нужно как-то восстанавливать нормальный распорядок дня, как у всех приличных людей, которые днем занимаются своими делами, а ночью спят.

В кабинете, нервно встопорщив перья, по столу расхаживала сова.

Отвязав от ее ноги послание, Люциус быстро вскрыл магическую защиту и прочитал пару строк, выведенных странно знакомым почерком: «Дамблдор мертв. Драко в безопасном месте. Договоренность в силе».

Люциус в шоке опустился в кресло. Смерть Дамблдора могла очень сильно пошатнуть политическую обстановку и стать причиной открытого противостояния. А в почерке записки, несмотря на явную попытку изменить его и очевидную спешку, все же встречались знакомые элементы, присущие почерку Снейпа.

Продолжение здесь

@темы: Фанфики по Гарри Поттеру, ЗФБ, Арка Смерти, Слэш

---

Арка Смерти. Часть 1

Название: Арка Смерти. Часть 1. Дементор
Автор: elsiss
Бета: 2524104_aka_ alia
Размер: миди, 4774 слова
Пейринг/Персонажи: Сириус Блэк, Люциус Малфой
Категория: джен
Жанр: мистика, драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: АУ
Краткое содержание: Теперь Сириус Блэк знает, что скрывается за Аркой Смерти. Но нужно ли ему это знание?
Размещение: запрещено без разрешения автора. Вторая часть размещена тут

Сириус уже плохо отдает себе отчет, где реальность, а где его воспоминания. Видения проносятся вспышками...

Вот они с Джеймсом и Ремусом сражаются с целым отрядом Пожирателей.

— Инкарцеро!

Вспышка.

Вот он закрывает Гарри от Малфоя, который всячески пытается добраться до крестника.

— Ступефай!

Вспышка.

Джеймс отвлекся на появившуюся из ниоткуда Беллу.

— Экспеллиармус!

Вспышка.

Люциус целится в Гарри. Сириус не успевает переключиться так же быстро, как всплывающие в сознании картинки, и кричит, пытаясь предупредить об опасности:

— Джеймс!

В тот же миг в него прилетает какое-то мощное заклятие, откидывая его назад. Грудь раздирает от боли, но на волне адреналина он ее едва чувствует. Зная, что другу грозит опасность, Сириус пытается восстановить опору под ногами, но ее нет. И он падает. Падает, падает, падает в вязкую бесконечность сумрачного холода. На миг перед глазами возникает радостная физиономия дорогой кузины с маниакальным оскалом. Мелькает растерянное лицо Джеймса… Нет, все-таки Гарри. И полный ужаса и странного сожаления взгляд Люциуса Малфоя, губы которого беззвучно произносят какое-то заклинание. Тонкая серебряная нить энергии устремляется в его сторону, но… ничего не происходит. И лишь едва видимая, ветхая от древности серая вуаль слабо колышется над проемом Арки, отрезая все звуки мира, оставшиеся с той стороны.

А он все продолжает падать.

Темная вязкая пустота медленно поглощает его. Он уже не видит реальности. Перед глазами бешеным калейдоскопом проносятся картинки его жизни. И чем глубже он погружается в окружающую его тьму, тем менее четкими и понятными они становятся. Черный колодец с клубящимися завихрениями такого же мрачного, жуткого тумана засасывает его. Крик застревает в горле, обожженном могильным холодом, и изо рта вылетает только едва заметный на темном фоне пар. Тело корежит и ломает, но окружающая стужа скрадывает боль, полностью притупляя чувствительность. И он уже не ощущает ни рук, ни ног, да и себя тоже. Где-то наверху этого чудовищного водоворота осталось светлое пятно его воспоминаний, которое с каждой секундой — или вечностью? Он перестал чувствовать время — становится все меньше и меньше. И вот уже заволокло черным туманом память, и невозможно вспомнить кем он был, да и был ли где-то и когда-то или сразу стал порождением этой всепоглощающей темноты.

Постепенно далеко над головой исчезает последний проблеск света его прошлой жизни. И мрак становится его второй сущностью, его домом и колыбелью.

Он ничего не видит, но внезапно ощущает, что не один здесь. В окружающей его непроглядной мгле присутствуют и другие. Их много. Возможно, сотни таких же, как он, а может быть, совершенно других. Но все они — существа без прошлого и без будущего, приговоренные вечно мерзнуть в жестоких объятиях холода породившей их тьмы. Они суетятся, бестолково мечутся, вероятно, в попытках согреться. Так же как и он. Такие же замерзшие, такие же безликие…

В этом пространстве, словно застывшем в межмирье, времени нет… и жизни тоже нет. Что такое жизнь? Это слово не вызывает у него никаких эмоций. Есть только существование, вечное существование в тисках бесчувственной стужи, царящей вокруг.

В какой-то момент окружающая тьма неуловимо меняется. Она колышется, обжигая и без того измученных холодом существ, и чуть расступается, обдавая слабой волной далекого и такого манящего тепла.

И он вдруг ощущает, что кто-то зовет его… их… Зовет туда, где мир наполнен энергией, которая согреет, где нет этого могильного холода, но есть жизнь с ее призрачной надеждой на спасение и комфорт.

Он устремляется на этот зов, так же как и его невидимые соседи. Призывающий мысленно обращается к каждому из них и ко всем вместе. Он называет себя их Родителем, хотя пока не совсем понятно, что это означает. Но ради него, ради того, кто простирает над ними свою заботу, кто обещает щедро одарить источниками тепла, они готовы на все. Лишь бы вновь не оказаться в черном стылом безмирье.

Окружающее пространство вихрится, кружится, и их с собратьями выталкивает в какое-то странное место, оглушающее множеством новых звуков и ощущений. Вместе с этим в голове появляются сведения о новом мире, в котором они теперь могут существовать. Это Родитель делится с ними информацией, заботясь, чтобы его творения не чувствовали себя новорожденными личинками.

От ментального удара он временно теряет ориентацию, а когда приходит в себя, то пытается осмотреться. Вокруг так же растерянно оглядываются его собратья и клубится холодный туман, но на сей раз намного более светлый. Снизу просматривается огромная рокочущая масса. Кажется, это море, о котором чуть ранее сообщил им Родитель. В нем изредка мелькают небольшие искорки энергии каких-то существ, манящие своим живым теплом. Но они такие крохотные, что вряд ли смогут надолго согреть хотя бы одного из них. Впереди возвышается темная громада замка, где им предстоит продолжать свое существование, откуда, из самого сердца, идет зов Родителя, с нетерпением ждущего своих новых творений.

Азкабан. Странное и непонятное слово. Но отныне именно он должен стать их вместилищем. Привыкшие к абсолютной тьме межмирья, глаза с наслаждением впитывают смену картинок. И особенно — таких манящих ярких вспышек энергии живых существ, обещающих спасти от вечного холода, собранных Родителем в замке для их питания,.

Энергия магов. Он уже любит ее, еще ни разу не попробовав. Ведь она даже издалека кажется теплой и живительной.

Не обращая внимания на невнятные тени своих собратьев, парящих вокруг, он устремляется к замку, с удивлением отмечая скорость, с которой может передвигаться. После черных туманов межмирья необъятные горизонты и просторы этого мира пьянят. Его собратья, ненадолго зависнув над холодной, темной массой воды, бросаются за ним туда, где так маняще мерцают огни живительной энергии.

На подступах к замку их встречает посыл Родителя. Теперь кроме знаний об окружающем пространстве он вкладывает в их головы непреложные правила, пользуясь которыми они смогут бесперебойно подпитываться энергией магов. Азкабан отныне становится их обителью. Там они могут вдоволь насыщаться теплом заключенных, собранных в его стенах. И лишь одно условие ограничивает их свободу: без особого разрешения Родителя ни у кого из магов нельзя забирать все тепло до последней капли. Ни в какой ситуации! Только имея особое распоряжение, можно позволить себе выпить мага до дна. В случае же нарушения этого правила провинившегося ждет ссылка обратно в темное и ледяное безмирье — пространство, из которого их так милостиво вызволили.

В замке они разлетаются по коридорам, отыскивая для себя источники тепла. Это… приятно. Стоит втянуть в себя толику энергии мага, как холод тут же отступает. Только, увы, ненадолго… Опьяненный открывшимися возможностями, он не сразу замечает этот странный факт. Перемещаясь от мага к магу, он впитывает их энергию, приправленную эмоциями, пытается определить, чем они отличаются и кто приятней на вкус.

Постепенно азарт и первичная эйфория сходят на нет, и он вдруг отчетливо понимает, что сколько бы ни забирал тепла у живых существ замка, этого все равно ничтожно мало для того, чтобы согреться. Жалкие крохи не задерживаются в его груди надолго. Они быстро исчезают, истаивают парами тумана, вынуждая вновь и вновь подпитываться, но уже без прежнего удовольствия от процесса. Его окутывает безразличие, словно он все еще находится там, в темных недрах безмирья.

Он замечает, что после многочисленных подпиток энергия магов тускнеет и начинает утекать из тел в окружающее пространство, пока их свет не гаснет окончательно. И когда затухает последняя искра, они просто пропадают из его поля зрения, сливаясь для него с темным камнем замковых стен. Они прекращают свое существование, становясь не более чем пустой ледяной оболочкой, лишенной крупицы тепла.

А еще чужая энергия приносит с собой какие-то непонятные картинки, мелькающие в сознании и выглядящие слишком ярко и резко на фоне привычного серого мира с редким вкраплением вспышек аур живых существ. От этих странных образов хочется скорее избавиться, и, как только тепло покидает его тело, они тоже пропадают, тут же забываются до появления новых.

Существование среди серых стен Азкабана в итоге мало чем отличается от жизни в том темном пространстве, где мерзлый холод превратился в бесконечную вечность. Моменты апатии перемежаются мгновениями, когда можно отхватить чужой, так приятно согревающей энергии. Но и это не приносит изначального удовольствия. Времени вновь нет… Оно тянется густой патокой от подпитки до подпитки, потом резко ускоряется, пролетая искрой в бесконечности бытия, и вновь растягивается нескончаемым жгутом после того, как выпитая энергия покидает тело. Неодолимый холод и невозможность полностью согреться даже при помощи чужой энергии делают его озлобленным. Может, и не только его, но ему нет дела до других сородичей. Так же как и им друг до друга. Лишь Родитель, который заботится о них и позволяет хоть немного согреться, лишь он важен настолько, чтобы обращать внимание на его распоряжения и приказы. Впрочем, этой своей властью Родитель не злоупотребляет.

Часто, впитывая кусок живой энергии, хочется забрать ее у мага полностью, чтобы его свечение погасло. Почему-то кажется, что это подарит хоть немного тепла, даст возможность наконец согреться и никогда больше не ощущать изнуряющего холода. Но от таких поступков удерживает осознание того, что Родитель подобное запретил и будет недоволен нарушением установленных правил.

Монотонное существование длится и длится, ровно до тех пор, пока однажды в одной из верхних камер замка, куда их пускают нечасто, он не натыкается на необычного мага. Он не может видеть его — их глаза не различают ничего, кроме энергетических потоков, — но тот буквально искрит. Его аура светится намного ярче, чем у других, и даже странно, что никто из его собратьев еще не выпил этого удивительного коктейля. Потому что попробовать невыносимо обжигающей энергии хочется нестерпимо.

И он не может удержаться… Пробует. Первый же глоток приносит небывалую эйфорию. Он невольно воспаряет под потолок, не в силах справиться с охватившим его невиданным удовольствием. Однако спустя несколько мгновений на смену этому невероятному чувству насыщения приходит боль. Сводящая с ума, раздирающая нутро боль, которую приносит поток воспоминаний, летящий перед глазами. Происходит что-то странное: образы намного ярче, чем обычно, и очень мучительны.

Не в силах справиться с внезапной вспышкой боли, он быстро перемещается в самые темные уголки замковых подземелий, подальше от странного мага. Там, скрывшись от всех, он с дикой яростью и отчаянием рвет себя в клочья, стремясь выкинуть эти картинки из сознания и памяти и хоть как-то избавиться от мучительных ощущений. Но ничего не помогает. Болит не омертвевшая плоть. Болит что-то, чему он не может найти объяснения и названия.

Он не знает, сколько времени проводит в непроглядной темноте и могильном холоде, от которых уже давно отвык. Постепенно боль утихает, и приходит понимание, что энергия этого мага все еще слегка согревает его изнутри и, несмотря на отголоски боли, не иссякает до конца, как бывало всегда после подпитки. И эйфория… Испытанная в первые моменты эйфория до сих пор туманит разум и доставляет мучительно-болезненное удовольствие.

Первой осознанной эмоцией, охватившей его после того, как будоражащие ощущения немного успокаиваются, становится страх. Страх, что он нарушил приказ Родителя и неосознанно выпил живое существо полностью. Но по ментальной связи не ощущаются недовольство, злоба или какие-то другие признаки гнева создателя. Следующая волна страха — того чувства, которого он никогда прежде не знал, или… забыл? — связана с самим необычным донором. Ведь если он выпил его энергию полностью — а как иначе объяснить, почему она до сих пор его греет? — то никогда больше не сможет испытать подобной эйфории, пусть и сопровождающейся последующей болью. И это пугает гораздо сильнее, чем предполагаемый гнев Родителя.

Сорвавшись с места, он вновь устремляется туда, где оставил свою деликатесную находку.

Однако волнуется он зря. Маг на месте и вполне себе жив. И, судя по цвету ауры, испытывает удивление вперемешку со страхом. А наполняющая его энергия, кажется, с каждым мигом становится все притягательней и ярче. Не в силах удержаться он опять глотает этот удивительный нектар, чтобы вновь воспарить в эйфории и, чуть позже, когда картинки чужой жизни ворвутся в его голову, испытать сильнейшую боль.

Спешно спустившись вниз, он пытается сдерживать себя, чтобы не вернуться к захватившему все его мысли магу. А в его сознании поселяется необъяснимый страх. Страх потерять. И страх обрести.

Вскоре он ловит себя на том, что думает недоступными ему ранее категориями и размышляет о вещах, которые никогда за все свое существование не видел. Картинки-воспоминания, что приносит энергия донора, не растворяются в недрах памяти, как при подпитке от других живых. Благодаря своей четкости и насыщенности они долго еще мелькают перед его внутренним взором, вызывая новые, не испытанные доселе чувства, которым он не сразу может найти объяснение. Лишь со временем подходящие слова всплывают в памяти, словно маяки из давно забытого прошлого. Но он знает, что в его прошлом кроме холодного темного небытия ничего нет. Однако ощущает. Ощущает печаль. Горечь потери. Сожаление. Любопытство… Все это чуждо его природе. Существа вроде него не могут испытывать ничего подобного. Но он почему-то испытывает. Это вносит раздрай в его мерное бытие. Однако ему нравится, и вновь забывать эти эмоции он не намерен.

Все это подталкивает его возвращаться вновь и вновь, чтобы насытиться энергией своего необычно щедрого Донора, даже запах и цвет ауры которого слишком отличаются от прочих магов.

Он старается не злоупотреблять, бороться со своей тягой, приближаться к своему персональному Донору, как можно реже. Но понимает, что проигрывает сам себе. И вместо того, чтобы ограничивать свои визиты, приходит все чаще и чаще.

Он уже привык к невыносимой боли, что рвет его в клочья. И как одержимый вновь и вновь жаждет испить этой необычной энергии, несущей в себе бездну тепла и целый ворох воспоминаний.

Последних становится все больше. И в один совсем не прекрасный момент он понимает, что это воспоминания не Донора, а его собственные. В сотый, а может быть, и в тысячный раз просматривая мелькающие перед взором — который не может четко различать окружающий мир и способен видеть лишь энергию или ауры живых существ — картины, он понемногу учится их систематизировать.

Старинный, мрачный особняк. Он наводит странные чувства… ностальгию, сожаление и злость.

Облик пожилой, затянутой в черное женщины, с недовольством взирающей на него сначала при жизни, а потом из приклеенного к стене портрета.

Лохматый парень в очках. И всегда рядом с ним еще один, забитый и зажатый, со шрамами на лице. Рыжая девчонка, явно пара очкастого. Эта троица как правило весела и зачастую совершает какие-то странные, не поддающиеся логике поступки с не всегда хорошим исходом. Носатый бледный юноша, смотрящий на него с отчаянием и каким-то звериным оскалом человека, доведенного до края. И еще один… мелкий, вертлявый и неприятный, вызывающий почему-то сильнейшее отвращение.

Иногда перед мысленным взором мелькает Азкабан, словно он когда-то и сам был его живым обитателем. И дементоры… — о, теперь он знает, как их называют маги, — дементоры, которых он до умопомрачения боялся.

Позже в воспоминаниях появляется седой длиннобородый старец и худой зеленоглазый мальчишка — точная копия очкастого парня (за исключением глаз, явно доставшихся ему от той рыжей вертихвостки). Облик мальчишки почему-то всегда вызывает бурные эмоции, сильнейшие из которых — сожаление и раскаяние.

Он не до конца понимает в связи с чем возникают чувства к тому или иному персонажу воспоминаний, но не может бороться с ними. Иногда он как драгоценности перебирает все картинки с участием худенького мальчика.

Гарри — в один момент подбрасывает сознание. Его зовут Гарри.

Впервые с того момента, как он появился в этом мире из темной бездны, его обуревают ярость и отчаяние. Хочется уничтожить страшное изуродованное тело, которое в момент перерождения — теперь он начинает понимать и медленно осознавать это — утратило не только память и способность нормально видеть, но и возможность говорить. Дементоры не нуждаются в звуках. Между собой они не общаются, а живые источники энергии — попросту пища — такой чести и не заслуживают. Они всего лишь еда. Как свиньи или куры, дающие магам силу и жизненную энергию.

Хочется выть, орать, скулить от осознания того, кем он стал по прихоти судьбы. А еще хочется выяснить у любимого Донора, что произошло, почему он переродился в теле этого жуткого существа. Но как он ни бьется внутри своего искореженного трансформированного тела, из того, что люди привыкли называть ртом, не вылетает ни единого звука кроме жуткого хриплого дыхания.

Разозлившись на то, что эти мысли не дают ему обрести прежний покой и безразличие, истратив все свое терпение, он плюет на все запреты и правила Родителя и отправляется к своему Донору. Злость... В кои-то веки не хочется умопомрачительно-теплой энергии и новой порции эйфории. Есть лишь какое-то остервенелое желание выпить его до дна, несмотря на угрозу провести остаток существования в могильной стуже безмирья. Желание наказать за то, что заставил мучиться, вынудил все вспомнить, за то, что обретенные воспоминания не могут вернуть прежней жизни, но поглощают все прочие чувства.

На подходе к клетке Донора — камере, поправляет он себя, — его догоняет послание Родителя. Тот созывает всех дементоров в недра замка. Проигнорировать ментальный приказ он не может, и запланированная месть временно отходит на второй план.

Они собираются глубоко-глубоко под поверхностью, в самом сердце Азкабана. И их очень много: сотни, может, больше. Они медленно кружат вдоль толстых стен, сливаясь в сплошной поток колеблющейся черноты. Вдруг одна стена сдвигается, открывая огромный зал, площадь которого сравнима с площадью подножия замка.

Даже измененным зрением видно, что стены зала оплетены тончайшими нитями. Паутина — неожиданно приходит на ум незнакомое слово. Каждая из этих нитей слегка светится энергией и ведет к большому постаменту, который занимает… какое-то существо. Оно сияет перед глазами как огромный, яркий, словно солнечный диск, сгусток энергии. Практически тут же он понимает, что это и есть Родитель.

Вплывшие в зал дементоры кружат у возвышения, словно… в танце? И он чувствует, что тоже не может противиться магии этого места и желаниям создателя и тоже движется вместе со всеми, отдавая ЕМУ всю собранную энергию до капли. Сейчас он отчетливо видит своих собратьев. Они завороженно плывут вокруг постамента и почему-то напоминают ту клубящуюся мерзлую тьму, которая породила их. Наконец, движение замедляется и вскоре все неподвижно застывают, стараясь не пропустить ни одной мысли, что передает им Родитель.

А Родитель сообщает, что заключены новые договора и правила меняются. Теперь они вольны покинуть замок, за пределами которого существует несметное множество живых существ. Увы, ограниченного количества магов в Азкабане не хватает, чтобы все смогли насытиться вдоволь. Но там, в большом мире, энергии будет запредельно много и все его дети согреются навсегда.

«Я отпускаю вас в большой мир! — раздаются в голове его слова. — Там, в благодарность за это, вы должны будете подчиняться воле моего наместника, потому что сам я, увы, не имею права покидать замок. Но я призываю вас не забывать, кто на самом деле ваш Родитель и Создатель! Мы с вами все равно неразрывно связаны навеки!».

Перед мысленным взором мелькает картинка, посланная Родителем: темная, совсем не аппетитная аура лича, который становится их приемным отцом, пока не придет время вновь возвращаться в замок.

Черное море дементоров вокруг возвышения мерно колышется и затем устремляется прочь из зала. И он следует за собратьями словно загипнотизированный. В мыслях мелькает лишь готовность принести пользу и послужить на благо Родителя. Он, как и все они, ощущает странный трепет от того, что может оказаться полезным.

А потом приказ Родителя отходит на второй план. Несвойственное чувство радости приводит его в себя и он вспоминает, что здесь, в Азкабане, по-прежнему остается тот, кто виновен во всех его бедах.

Медленно отделившись от остальных собратьев, спешащих прочь из замка, он слегка отстает и, развернувшись, устремляется в камеру к своему проклятию — любимому и горячо ненавидимому Донору.

Тот ведет себя как-то беспокойно. И это беспокойство яркими искорками подсвечивает его и без того ослепляющую ауру, заставляя метаться по камере в отличие от привычной уже безразличной отрешенности.

Вдруг его энергетическое поле прошивает красная молния. Гнев? Впервые за все время Донор испытывает гнев?

Но когда манящая, незабываемая аура светится так близко, ему становится безразлично, что ощущает Донор. Он плавно приближается, фиксирует тело и привычно уже втягивает свою обычную дозу тепла. Но сегодня что-то не дает ему вовремя остановиться. Возможно, осознание того, что теперь он вряд ли когда-нибудь еще сумеет насладиться этим божественным нектаром. Жизнь магов быстротечна и силы их ограничены, а его впереди ждет неизвестность и новая служба. А возможно, то, что он замечает на ауре своего Донора печать, которая принадлежит наместнику Родителя.

И это почему-то злит.

Не задумываясь о своих действиях, он снова тянет энергию, с трудом удерживаясь, чтобы не взлететь от распирающего его изнутри тепла к потолку. Ибо это значит — разорвать контакт.

Его отрезвляет боль. Лишь она не позволяет забыться настолько, чтобы выпить Донора до капли. Но видимо в этот раз он берет слишком много. Воспоминания врываются лавиной.

Друг Джеймс и его жена Лили, их малыш Гарри, Ремус, отражение огромного черного пса в водной глади, Гарри, повзрослевший и отчитывающий его за что-то.

Бой в каком-то мрачном зале с возвышающейся по центру странной аркой, завешенной таким знакомым плащом.

И, напоследок, лицо красивого светловолосого мага с длиннющей роскошной шевелюрой. Его полные какого-то необъяснимого сожаления глаза, и губы, шепчущие что-то… Едва заметная серебристая вспышка, слетающая тонкой нитью с кончика его палочки и впивающаяся в грудь в тот момент, когда он опрокидывается за завесу Арки и... чернота.

Когда калейдоскоп воспоминаний немного успокаивается, он обнаруживает себя в заброшенном углу подземелий, рвущим грудь и в остервенении царапающим стены. Постепенно вместе с картинками, мелькающими перед взором, ослабевает и боль и, наконец, когда она совсем отступает, он чувствует, что может нормально передвигаться.

Выбравшись из замка, он прислушивается к ощущениям и быстро устремляется туда, где ждет наместник Родителя и где сейчас должны находиться остальные собратья.

Время на службе у лича тянется медленно, хотя и оно и более насыщено событиями, чем в замке. Но его ход по-прежнему ни на что не влияет. Он не знает, как долго уже находится вдали от Азкабана и своего деликатесного Донора. Но, несмотря на это, зависимость от его энергии не проходит. И чем больше утекает времени, тем тяжелее бороться с желанием пойти против всех приказов и вернуться в замок.

Каких-то сложных заданий им не поручают. Иногда приходится пугать магглов — живых существ, чья энергия согревает в разы слабее магической. Они отличаются друг от друга, как солнце от луны. Эти сравнения возникают сами собой, из сложенных на дно памяти воспоминаний о прошлой жизни. Образы-картинки этих небесных светил, как оказалось, ему хорошо знакомы. Только нынешнее его тело не приспособлено видеть то, что не обладает живой энергией. А солнце для него — для всех них — пусть и не губительно, но его прикосновения весьма неприятны.

И в который уже раз ему приходится признать, что их опять обманули. Да, здесь, вдали от замка, живых существ для подпитки намного больше, но и его собратьев немало. Им нечасто разрешают покидать отведенную территорию и, тем более, насыщаться от любого живого существа, а потому в итоге их рацион лишь немного лучше, чем в Азкабане, особенно с учетом запрета подпитываться теплом тех, кто носит на себе печать лича. Впрочем, этих он и сам не хочет. Нет, он не брезгует энергией маггла или мага, потому что вечный холод изнуряет, особенно — после привычного тепла, поступавшего от его Донора. После него энергия прочих живых существ кажется пресной и почти не греющей.

Со временем он становится более беспокойным. Без новых воспоминаний, без привычной эйфории и тепла очень некомфортно. И он уже не представляет, как сможет и дальше выдерживать пытку разлукой и как существовал без этого прежде.

Неизвестно, сколько бы он еще смог вытерпеть, но его с группой собратьев отправляют с очередным заданием на побережье.

Маги, отмеченные наместником, уже давно на месте. У них какая-то своя, неясная ему миссия. Но ему все равно, чем они собираются заниматься. Его с невероятной силой тянет в замок, который, он чувствует, совсем близко. Он разрывается между долгом служить и желанием вкусить энергии своего Донора. И не может удержаться от соблазна.

Он срывается, когда получено разрешение напитаться от группы магов, внезапно прибывших на побережье. Естественно, сородичи этим пользуются и отрываются по полной программе. Но не он. Глянув на тускло мерцающие сгустки энергии и представив, что поблизости находится незабываемый деликатес, он отделяется от своих и быстро направляется в сторону замка.

Гонимый нестерпимой жаждой, он не замечает дороги и стремительно влетает внутрь, мгновенно отыскивая привычный уже путь к нужной камере. Но… Донора там нет. Пометавшись в бесплодных попытках отыскать знакомую ауру, он понимает, что нет его и в замке. Однако каким-то непостижимым образом он чувствует, Донор жив и еще не превратился в серое ничто. Но вот где? Он лишь дементор и не умеет выслеживать добычу, словно обученный пес магглов. А ведь когда-то…

Воспоминания вновь поднимаются из глубин памяти, и он свирепеет. Никто из живых существ не смеет лишать его любимого лакомства — так необходимой до болезненных спазмов в горле энергии изумительного деликатеса! Пребывая в непривычном для себя состоянии неконтролируемой ярости, он, наплевав на все разрешения, выпивает едва ли не до дна энергию тех живых, кто попадается ему на пути. От полного опустошения встречных магов его удерживает только вбитый Родителем запрет и страх неизвестности. Он не хочет вновь оказаться в мерзлом и черном безмирье.

Оставив после себя целый сонм еле светящихся от истощения магов и немного согревшись после своего пира, он покидает замок, спеша вернуться к собратьям и наместнику.

Однако на побережье творится что-то непонятное. Никого из дементоров поблизости нет, скорее всего, выполнив свою миссию, они вернулись на отведенную территорию. Но среди деревьев мелькают ауры магов, сбившихся в небольшие группы и спешащих прочь. Почти все они отмечены наместником. Другие маги угасают на земле. Все они без печати лича.

Среди разнообразия энергетических всполохов, заполнивших прибрежный лес, он внезапно замечает знакомую вспышку. Его драгоценный Донор тут!

Он устремляется на манящий свет, предвкушая насыщение теплом и воспоминаниями. Но, немного не долетев до группы магов, среди которых ярким пятном выделяется аура Донора, останавливается, пытаясь разобраться, что происходит. А происходит что-то странное.

Его Донора окружают маги с символом лича-наместника. По их свечению становится понятно, что они испытывают какое-то радостное предвкушение. А вот обычно яркий свет любимого Донора заметно тускнеет, подернувшись серой дымкой паники и страха с проскакивающими искорками боли.

Он прислушивается. Но человеческая речь по-прежнему чужда ему и плохо воспринимается на слух. Слова звучат словно из глубокого тоннеля, сливаясь друг с другом и теряя смысл.

А события тем временем набирают обороты. Один из магов кидает в его Донора сгусток энергии, следом еще один, и Донор застывает на месте, словно замороженный. Аура его полыхает новой, весьма сильной болью. Но он стоит, не предпринимая попыток увернуться или же как-то защититься.

И тогда становится понятно, что Донору собираются причинить вред эти живые… маги!

Ярость вновь разливается внутри, сметая все запреты. Более слепая и всепоглощающая, чем когда бы то ни было. Где-то на периферии мелькают мысли успокоиться и взять эмоции под контроль, не разочаровывать наместника и Родителя, но гнев легко с ними справляется. Больше не сдерживая себя, он кидается в круг, выпивая магов, посмевших покуситься на его личный трофей. Их ауры тут же подергиваются дымкой страха, но ему все равно. Никто в этом мире не смеет причинять вред его любимому Донору!

Он облетает их одного за другим, по кругу, выпивая почти до дна, оставляя им крупицы энергии и прекрасно зная, что она не удержится в слабых телах. Маги мечутся в панике, предпринимая слабые попытки защититься. Только от него нет защиты. По крайней мере эти слабаки не знают, да и, судя по тусклому мерцанию их аур, не смогут применить единственное действенное средство. Страх делает их легкими, но удивительно малопитательными жертвами. А он… чем больше энергии он поглощает, тем теплее ему становится.

И зрение… внезапно он начинает замечать окружающие предметы. Из серых расплывчатых теней они становятся четкими картинками, пусть и немного искаженными.

Выпив энергию третьего или четвертого мага, он понимает, что теперь различает их лица. И пусть вокруг них яркими переливами светятся короны ауры, это не мешает ему видеть отдельные черты. Расширившиеся в ужасе глаза, перекошенные от страха рты... В жалкой попытке защититься они бросают в него энергией, которую он с удовольствием впитывает. Заклинания — внезапно вспоминает он. Но они не могут ему навредить или остановить его. Сейчас, когда он разъярен, его ничто не может удержать от возмездия. А он никогда не испытывал такого неконтролируемого всепоглощающего гнева. И не насыщался настолько полно. Вскоре на лесной поляне в сознании остается только его любимый Донор. Остальные валяются среди деревьев грудами полумертвых тел. Жизненной энергии в них почти не осталось, да и то, что он не допил, медленно утекает, не в силах помочь в восстановлении опустошенных аур, которые угасают одна за другой, но ему сейчас не до них.

Его любимый Донор наконец-то шевелится, хватает какую-то деревяшку из руки одного из поверженных магов и направляет ее на него. Суматошные, дерганные движения не меньше забитой серым туманом ауры свидетельствуют об ужасе, охватившем его. Донора хочется успокоить, пообещать, что не причинит вреда, но, несмотря на разливающееся по телу тепло и значительные изменения в зрении, он все еще не может говорить. Его рот предназначен совсем для другого. И хотя его переполняет выпитая чуть ранее энергия, но вновь ощутить непревзойденный вкус спасенного Донора тянет до дрожи.

Он медленно приближается, ловя плащом пару энергетических сгустков-заклинаний. Его немного ведет, тело непривычно покалывает от избытка собранного ранее тепла. Но устоять перед своим наваждением он не может. Он обещает себе, что возьмет только один глоток… Маленький кусочек энергии, чтобы вновь насладиться уже слегка забытой эйфорией.

Приблизившись вплотную, он преодолевает легкое сопротивление Донора и впервые смотрит на него не как на пищу, а как на живого мага… и отшатывается от неожиданности.

Перед ним оказывается тот блондин, которого он видел в своих последних видениях-воспоминаниях. Да, он сильно изменился, растерял свой лоск, надменность и внешнюю ухоженность. Общая изможденность, спутанные волосы, глубокие тени под глазами... Но это, несомненно, он. И почему-то его взгляд, наполненный страхом, злит сильнее, чем попытки ничтожных людишек навредить ему.

Приблизившись вплотную, он еще раз внимательно смотрит на Донора, впитывая его образ и надеясь, что тот навсегда сохранится в памяти так же, как картинки-воспоминания о прошлой жизни. Чуть согнувшись он прижимается к его рту и резко втягивает энергию.

Первый же глоток приносит долгожданную эйфорию. А в сознании всплывает имя: Люциус! Люциус Малфой! И это имя вызывает внезапную вспышку ярости, которая напрочь сносит все установки Родителя, заставляет забыть все правила и предупреждения и потянуть изнутри золотистую искорку — источник энергии, дарующий живым существам свет. То, что маги называют душой…

В тот же миг его грудь пронзает невыносимой болью, перед глазами расцветает яркая вспышка, и он проваливается в небытие.

Продолжение следует...

@темы: Фанфики по Гарри Поттеру, Джен, ЗФБ, Арка Смерти, Слэш

---

Мини, тройничок

Доношу свои фики с ЗФБ. Внезапно ПВП и тройничок (такого со мной еще не было )

Название: К чему приводят споры
Автор: elsiss
Бета: 2524104_aka_ alia
Размер: мини, 2149 слов
Пейринг/Персонажи: Люциус Малфой/Сириус Блэк/Северус Снейп
Категория: слэш
Жанр: PWP, юмор
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: ООС, АУ, групповой секс, кроссдрессинг
Краткое содержание: Сириус надеется, что ему удастся обвести вокруг пальца Люциуса Малфоя, но это не тот человек, с которым можно безнаказанно шутить.
Примечание:все персонажи, вовлеченные в сцены сексуального характера, являются совершеннолетними
Размещение:запрещено без разрешения автора

Северус повернулся на бок, скривившись от боли, и подпер голову рукой.

— Не думал, что ты так оголодал за неделю. Больше не поведусь на твое: "Приходи срочно!"

— Есть немного, — усмехнулся Люциус, пробежав взглядом по худощавому телу Снейпа. — Но вообще-то звал я тебя не для этого…

— Замечательно! Сперва нагнул, едва я переступил порог, заездил как скаковую лошадь, а потом выясняется, что это не главное?

— Вот любишь ты все усложнять, — поморщился Малфой. — Тебя даже секс не делает более благодушным. Но, может, после моих новостей твое настроение изменится?

— И что же это за новости? Знаешь же, как я не люблю сюрпризы.

— Поэтому я тебя и позвал. — Люциус провел пальцами по бледной коже, очертив сосок. — Сегодня Нарцисса письмо прислала.

— Я не хочу слышать про твои отношения с невестой! — Северус отстранился от ласкающей руки. — И можешь не подмазываться, еще одного раза я не выдержу. Не представляю, как твоя будущая жена будет удовлетворять такого жеребца...

— Во-первых, помолвка еще не согласована окончательно. Мы с Блэками никак не можем договориться по некоторым пунктам, касающимся приданого и рождения наследника. А во-вторых… — он сделал многозначительную паузу. — Нарциссе удалось подслушать разговор кузена с Поттером. Похоже, Блэк что-то ему проспорил и должен теперь предстать передо мной в образе милой невинной девицы, раскрутить меня на свидание или хотя бы угощение в кафе и при этом остаться неузнанным.

— Тоже мне задача. Оборотное, и все дела, — фыркнул Снейп. — А ты теперь будешь шарахаться от всех встречных девиц.

— Фу! Северус, ты же знаешь, я ненавижу, когда ты начинаешь выражаться как побирушка из Лютного! Дело в том, что оборотное ему использовать запрещено. И это натолкнуло меня на мысль, что я могу помочь тебе осуществить твою давнюю мечту — поиметь Блэка.

— Откуда ты?..

— Ну, по тому, как часто ты его упоминаешь и с какой интонацией говоришь, догадаться, в принципе, было несложно. Но я хочу поставить одно условие…

— Какое? — как бы он ни пытался, Снейпу не удалось скрыть свою заинтересованность.

— Мы сделаем это на пару! — Люциус с затаенным удовольствием наблюдал, как по мере осознания на щеках Снейпа разгорается яркий, несвойственный ему румянец. — Так уж и быть, я дам тебе первым воспользоваться его задницей, а там уж как пойдет.

— А если он не согласится?

— Северус, ты такой потрясающий, когда не скрываешь своих эмоций. Я снова тебя хочу! — Толкнув его обратно на кровать, Люциус навис сверху и, медленно проведя пальцами по животу, слегка пощекотал кожу возле пупка. Затем склонился к лицу и выдохнул прямо в губы: — И в этом вопросе тоже доверься мне…

Снейп лишь завороженно кивнул, уже толком не помня, с чем соглашается. Малфой всегда действовал на него как наркотическое снадобье: вроде и знаешь, что гадость, а, раз попробовав, уже не можешь сопротивляться.



* * *

Сириус нервничал. Очень нервничал. Ему не нравилась затея Джеймса, но спор есть спор, и раз ввязался, следовало идти до конца. Он в очередной раз нервно разгладил подол женской мантии.

Он вообще не собирался так выряжаться. Но Джеймс, ухмыляясь, принес ему полный комплект женского наряда, включая трусики, чулки и даже корсет. Он аппелировал к тому, что Малфой не должен ничего заподозрить в течение всей встречи, и лишь тогда условие можно будет считать выполненным. В противном случае… ему предстояло сделать то, что было во сто крат хуже женского наряда: поцеловать Снейпа прямо при всех, посреди улицы.

— Сиринити, вы очаровательны как весна! — рассыпался в комплиментах доморощенный павлин, которому Сириус пытался очаровательно улыбаться вот уже битый час, совсем не уверенный в том, что его улыбка не напоминает оскал. А Малфой тем временем, уверенно обхватив его за талию, увлекал в сторону ближайшей беседки. — Я так счастлив, что судьба столкнула нас в этом магазинчике и мне довелось познакомиться со столь прекрасным видением. Ох, рядом с вами я буквально парю на крыльях любви! Вы так мило и притягательно улыбаетесь, что мне хочется пить эту улыбку с ваших губ. Позволите ли вы мне один маленький, невинный поцелуй?

— Ох, Люциус, как я могу? — похлопав подкрашенными ресницами, Сириус попытался изобразить смущение. Непривычная одежда изрядно раздражала, особенно корсет и нижнее белье, совершенно не предназначенное для ношения мужчинами. И если корсет еще был милостиво затянут друзьями не слишком сильно, то вот трусы впивались туда, куда не надо, и он время от времени неловко поводил задом, борясь с желанием сорвать с себя гадскую тряпку.

— Ну, дорогая, всего один невинный поцелуй, как залог нашей любви, вспыхнувшей с первого взгляда. С того прекрасного мига, как я увидел вас!

Несмотря на довольно вялое сопротивление, Люциус притянул его к себе, обхватив ладонями за талию, и склонился к нему.

Сириус зажмурился, когда мягкие уверенные губы прикоснулись к его рту, и в тот же миг почувствовал рывок аппарации.

Зная о возможных последствиях, он не стал вырываться до тех пор, пока не почувствовал под ногами твердый пол.

— Что вы себе позволяете! Куда вы меня притащили! — возмутился он, нервно оглядываясь.

Они оказались в спальне с огромной кроватью и шикарной мебелью. Сириус быстро подбежал к двери, радуясь, что друг хотя бы туфли выбрал на низком каблуке, и одновременно проклиная Джеймса за то, что из-за него попал в такую передрягу.

А дверь предсказуемо оказалась заперта. В комнате были еще две, и Сириус успел разглядеть, что одна ведет в ванну, а другая в гардеробную.

Рванув к последней, он на ходу попытался выхватить палочку, но в чехле на поясе ее не оказалось.

Дверь перед его носом резко захлопнулась.

— Дорогая, вы не это ищете? — окликнул его Малфой, показывая палочку.

— Отдайте! — потребовал Сириус, нахмурившись, не в силах поверить, что во время объятий этот проходимец сумел обчистить его, лишив шанса на спасение.

— Возьмите, — усмехнулся Люциус, протягивая ладонь, но, стоило Сириусу попытаться схватить свою палочку, как он вновь оказался в крепких объятиях. — За поцелуй!

— Вы хотите проблем?! — попытался вырваться Сириус, при этом стараясь соблюсти дистанцию, чтобы не дать почувствовать под платьем те части тела, которые могли раскрыть его обман. К пари он всегда относился достаточно ответственно. — Я вам их обеспечу! Вы похитили юную девушку без ее на то согласия и будете отвечать перед законом!

— А я скажу, что вы сами вешались мне на шею и всячески соблазняли, — пожал плечами Малфой. — Поэтому вам со мной лучше дружить. И я вам обещаю, что не сделаю ничего против вашей воли, если вы позволите себя поцеловать.

— Я вам не верю, — вырвавшись, Сириус прислонился спиной к стене, стараясь держать противника в поле зрения.

— А это, дорогая, уже ваши проблемы, — хмыкнул Люциус, в один момент оказался рядом и прижал Сириуса своим крепким телом. Однако поцелуй, вопреки предыдущему агрессивному поведению, оказался необычайно нежен, и, стоило Сириусу немного расслабиться, как чужой язык нагло ворвался в его рот, исследуя, облизывая и завоевывая.

Целоваться Малфой умел! Это Сириус осознал, когда тот дал ему небольшую передышку и разбежавшиеся мысли потихоньку начали возвращаться. Внезапно он почувствовал, что Малфой оглаживает ладонью его задницу, придерживая при этом голову и не позволяя отстраниться. Его никогда еще не уносило от одного только поцелуя. Да и с парнями он целовался один единственный раз, опять же на спор. Была у него одна мечта, но он понимал, что она из разряда невыполнимых, поэтому старался вспоминать о ней как можно реже.

Пока Сириус пытался собраться с мыслями, его рот вновь атаковали настойчивые губы и язык, который вытворял такое, что пресловутые сказки о завязывании веточки от вишни в узелок выдумками уже не казались.

Сириус вновь поплыл. Причем основательно. Член налился и затвердел, перетянутый непривычным бельем, и Блэк непроизвольно потерся пахом о партнера.

— Какая неожиданная и горячая штучка скрывается под таким элегантным нарядом, — оторвавшись от губ, прошептал Люциус ему прямо в ухо и тут же слегка прихватил зубами мочку, заставив тем самым выгнуться, чтобы внезапно пах встретился с чьей-то ладонью, которая аккуратно потерла член, затем быстро пробралась под юбку и приласкала нежную головку.

Сириус протяжно застонал. Губы и руки Люциуса творили с его телом что-то невероятное. А на краю сознания в тумане возбуждения билась какая-то назойливая мысль, не дававшая полностью расслабиться, отдаться этим умелым рукам и губам, которые уже сняли верхнюю мантию и проворно расстегивали застежку платья на спине. Другая пара рук орудовала внизу, лаская бедра и член…

— Что? — внезапная мысль еще об одних руках отрезвила, хотя возбуждение никуда не делось. — Что происходит?

— Ну чего ты всполошился, тебе же нравится, — прошептал ему в ухо Люциус, оторвавшись от вылизывания и обсасывания его шеи.

— Ты… понял? Ах! — Сириус не мог толком сосредоточиться, когда его так тщательно и искусно ласкали в четыре руки. — Стоп! Кто?.. Ах!

Он пытался рассмотреть, кто орудует у него под юбкой, и, может даже, наконец начать сопротивляться, но ему дарили такое наслаждение, которое он не испытывал ни разу в жизни, и все возмущения, недовольство и даже страх исчезали, не успев толком оформиться.

Наконец, платье упало к его ногам, и он в шоке распахнул глаза.

— Снейп?!

— Тише-тише, не шуми, — нежно лаская, уговаривал его Люциус, переместившись к соскам, вызывающе торчащим над корсетом. — Когда еще тебе придется испытать такое удовольствие?

— Неподражаем! — Снейп провел языком по внутренней стороне бедра, смочив слюной ажурную ткань чулка, плавно перешел на покрывшуюся мурашками ногу у самого паха, нежно прихватил губами тонкую чувствительную кожу и слегка потерся носом о член прямо через трусики.

Его манипуляции тут же выбили из головы все мысли, и Сириус мог только беспомощно хвататься за Люциуса, внезапно осознав, что сейчас воплощаются в жизнь его самые тайные, самые сокровенные фантазии. Снейп у его ног, ласкает его член и при этом не хмурится как обычно, а наслаждается не меньше, чем сам Сириус.

— Мерлин, Блэк, ты великолепен! — пробормотал Северус, облизав его член прямо через ткань трусов. Когда же горячий язык прикоснулся к влажной от выступившей смазки торчавшей наружу головке, Сириус понял, что сейчас кончит.

— Меньше болтай! — прорвался сквозь туман подкатывающего оргазма голос Малфоя. — Наш мальчик готов! Не переусердствуй, а то он сейчас кончит.

Внезапно Снейп куда-то нажал, и легкая боль не дала сорваться в пучину оргазма, вызвав у Сириуса разочарованный стон.

— Хочешь кончить? — словно змей-искуситель прошептал Люциус, вновь вернувшись к вылизыванию шеи.

— Мгм… — на большее Сириус сейчас был просто не способен. Ему хотелось, чтобы горячий язык вернулся вниз и довел начатое до конца.

— Не спеши! Мы с Северусом знаем, как доставить такому горячему парню еще большее наслаждение.

Сириус не понял, как очутился на кровати заднцей кверху. В ушах звенело от возбуждения, мышцы сводило от предвкушения, и лишь одно желание сейчас было самым важным: кончить, улететь в оргазм, потому что такого сильнейшего экстаза он не испытывал ни разу в жизни.

— Чулки не снимай, — раздался чей-то голос, но он уже даже не понимал чей. Внезапно внутри на мгновение стало холодно, немного сбив пламя возбуждения, и кто-то, кажется, Снейп, успокоил его: — Прости, так надо.

Тут же, не дав возмутиться или прийти в себя, чей-то горячий влажный язык принялся вылизывать его зад, ввинчиваясь внутрь и заставляя царапать кровать и комкать простыни от ранее не испытанного удовольствия.

— Давай, он готов, — приказал кто-то, и Сириус почувствовал, как в него проникает нечто большое и довольно толстое. Боль отрезвила.

— Нет! Не надо! — Он попытался уйти от проникновения.

— Тише, мой хороший, тише, — Малфой погладил его по напряженной спине. — Северус так давно мечтал об этом. Ты же не обломаешь его в самый ответственный момент? — Расслабься, вот так…

Внезапно Малфой поднырнул под него и обхватил губами опавший от боли член. Северус сзади тоже двинулся как-то иначе, и Сириус застонал от двойного удовольствия, прошившего его, казалось, насквозь.

— Да! — выдохнул он.

Северус задвигался чаще и резче, постоянно задевая в движении ту точку, от которой растекались горячие волны, уносящие в эйфорию, Малфой снизу тоже активнее заработал ртом. И Сириус не выдержал этой пытки удовольствием и провалился в оргазм, на время выпав из реальности.

Потом они менялись. Ну как менялись… Сириуса вертели как куклу, трахая в различных позах по очереди. Под конец, уже практически ничего не соображая, заласканный и затраханный Сириус без особых возражений согласился отсосать Малфою и, испытав последний оргазм на сухую, провалился в темноту.



* * *

— Затрахали. — Люциус нежно завел черную прядь за ухо бесчувственному Блэку.

— С ним все в порядке? Мы не перестарались? — взволнованно поинтересовался Северус.

— Когда ты уже перестанешь сомневаться в себе? — Люциус притянул его поближе и поцеловал в уголок губ. — Твои восстановительные зелья не чета тем, что продаются в аптеке. Утром проснется как новенький и можно будет еще повторить.

— В кои-то веки страдает не только моя задница, — усмехнулся Снейп. — Но он великолепен!

— Да, Северус, могу отдать тебе должное, любовников ты выбирать умеешь.

— Недолго тебе осталось развлекаться, — невесело хмыкнул тот. — Блэки известны своими собственническими замашками.

— Блэки, говоришь?.. — Люциус задумчиво посмотрел на лежащего рядом Сириуса. За свою жизнь он сменил множество партнеров, как мужчин так и женщин, и только Снейп благодаря достаточно горячему темпераменту смог хоть немного удовлетворить его в постели. Но сегодняшняя ночь превзошла все самые смелые ожидания Люциуса — впервые ему не хотелось добавки после длительного секс-марафона. Представив стеснительную и зажатую Нарциссу на месте лежащих рядом молодых и горячих парней, Люциус недовольно нахмурился, понимая, что та, как бы ни старалась, удовлетворить его ненасытное либидо не сможет, а значит, придется ей изменять. Но ведь договоренности еще не достигнуты, и на данной стадии одного претендента в супруги можно легко заменить другим. Тем более, что фамилии у этих претендентов одинаковы. Он хитро усмехнулся и увлек Снейпа в долгий поцелуй. Оторвавшись, он ласково погладил припухшие губы: — Спасибо, Северус, ты подкинул мне потрясающую идею!

— Ты возьмешь его в мужья? — нахмурился Снейп.

— Да! А ты будешь нашим официальным домашним зельеваром, — подмигнул ему Люциус. — И чулочки с корсетом припрячь, уж больно шикарно Сириус в них смотрится.

И маленькое дополнение, не вошедшее в финальную версию фика:
Видя скептическое выражение лица Снейпа, он решил, что настало время открыть миру свою истинную сущность и потребовать соблюдения древних традиций, когда, во избежание проблем, их расе разрешалось иметь двух и более партнеров. Только ни Блэку, ни Снейпу знать о его планах пока было необязательно. Одному еще предстояло смириться с мыслью о всех прелестях мужской любви, а другой... перепады настроения всегда провоцировали его на различные сексуальные эксперименты, чем Люциус научился беззастенчиво пользоваться. И то, что оба этих парня, кажется, испытывают друг к другу совсем не ненависть, лишь добавляло остроты и пикантности. Влюбить их обоих в себя — отличный вызов для такого существа как он.

@темы: Люциус, Фанфики по Гарри Поттеру, ЗФБ, Слэш

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

По итогам ЗФБ

Вот и закончилась первая в моей жизни ЗФБ. Признаться, умаялась! Никогда еще в такие короткие сроки я не выдавала такие объемы и количество всякого разного.
Пошла я в команду не потому, что являюсь ярым шиппером Сирилюца (как раз-таки скорее наоборот), а пошла за  2524104_aka_ alia, которая увлекла меня тем, что это фактически команда Люциусов. И никогда бы не подумала, что смогу сделать по этому пейрингу такое количество работ. Это я не учла командного укура и удивительное умение КЭПа, нашей замечательной  Jell, мотивировать на подвиги Да я за полгода столько не пишу обычно, сколько выдала за этот месяц)))
Правда меня постоянно мучили сомнения, что пишу я что-то не то и как-то не так, что не вписываюсь в общекомандный настрой, что только опозорю команду своими потугами. Ну это разбушевались мои собственные тараканы, видимо обрадованные тем, что от усталости я немного утратила над ними контроль Однако, благодаря команде и, в частности, кэпу, мне их удачно удалось приструнить.
Команда наша небольшая, но удивительно сплоченная, что очень понравилось. Единственное недоумение вызвали люди, не внесшие совершенно никакого вклада. Тут во всю негодует мое чувство ответственности, которое на дух не переносит такого отношения к общему делу.
И невольное уважение вызывают те участники, которые выказали титаническую работоспособность, привнеся огромный вклад и вытянув на своих плечах команду к очень даже замечательному результату.
 morgul - удивительно трудоспособный человек! Я просто не представляю, когда она спала и ела, потому что после кэпа была главным двигателем, толкателем и пинателем. Да еще и созидателем)))
Моя дорогая беточка  2524104_aka_ alia не только вычитала все тексты нашей команды (а их было немало и совершенно разного объема), но еще и постоянно выслушивала мое нытье (ежедневное, между прочим), и мотивировала на то, чтобы я не останавливалась и писала, писала. А ведь ей еще и пришлось работать с моей первичкой, а это тоже огромный объем работы, которым обычно я занимаюсь сама
Потрясающий художник -  ~Ан~, его прекрасные работы можно рассматривать до бесконечности, а потом снова и снова. Нет, все артеры нашей команды замечательные, но он - просто находка, потому что очень положительный и светлый человек, очень эмоциональный и позитивный.
И вообще, мне понравилось играть! Да, были некоторые сомнения и расстройство, неуверенность, страх, но это все прошло, а вот новые люди, с которыми завязалось общение, которые могут подсказать, что-то посоветовать, помочь, похвалить и поддержать - остались. И это радует!
Поэтому смело могу сказать, что хочу еще Только бы вот впроцессники не давили тяжким грузом на совесть, а для этого их нужно быстренько заканчивать)))

И тяну свое рукотворчество:
Название: Ты мое солнце. Ты моя луна
Форма: крафт, вырезка из бумаги
Пейринг/Персонажи: Люциус Малфой/Сириус Блэк
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: G
Исходники: шаблоны для вырезания из интернета
Количество фотографий: 4 шт.
Примечание: песня, послужившая вдохновением во время работы:

+3 фото

И мой клип, с которым вообще все странно. В комментариях упоминалось, что клип сделан по мотивам какого-то фика. О-о-о! - хотелось сказать мне. - Я ни одного фика по сирилюцу не читала. Это все произвольно и из головы)))
Наверное, все дело в том, что пейринг не мой, ну и что на дайри я вообще ничего не читаю. Вот и вышло, что сделала что-то давно забытое старое))) Ну уж, что вышло, то вышло.
Название: Да, мы ошибались...
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Люциус Малфой/Сириус Блэк, Люциус Малфой/Нарцисса Малфой
Категория: гет, слэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: R
Исходники:

музыка

песня Quest Pistols "Разные",

видео

в клипе использованы фрагменты фильмов: "Гарри Поттер" (часть 2-8), "Люди X" (2, 3 часть), "Ученик чародея", "Алая буква", сериалов: "Близкие друзья", "Волчонок", "Настоящая кровь", "Игра престолов", и фрагменты интервью Джейсона Айзекса и Гарри Ллойда
Продолжительность и вес: 2:23, 277 МБ
Примечание: все персонажи, вовлеченные в сцены сексуального характера, являются совершеннолетними. В роли молодого Люциуса Малфоя - Гарри Ллойд, в роли молодой Нарциссы - Анна Пэкуин.
Размещение: запрещено без разрешения автора

Тексты буду выкладывать отдельными постами, как дойдут руки)))

@темы: Мои видеоклипы, ЗФБ

---

С праздником!

Пусть не иссякнет оптимизм,
добро встречается почаще,
и каждый жизненный СЮРПРИЗ
для вас приносит только счастье!
С праздником!!!

@темы: Праздник

---

Все о том же...

Совершенно нет ни на что времени. Даже на просмотр выкладок. Бегаю смотреть и читать только по наводке. Буду рада рекомендациям или, в крайнем случае, даже просто названиям нефандомных команд. Нефандомных - это значит не только не по ГП, а вообще тех, которые ни к каким фандомам отношения не имеют. Короче, хочу читать только ориджи, можно джен, но желательно слэш. Ну и поскольку впереди голосование за текстовый и визуальный рейтинг, то хотелось бы хоть немного ознакомиться с этими выкладками.

Ну и прошу в наши выкладки.
Вот тут у нас текстовый рейтинг. Есть джен, гет и, конечно же, слэш, пары и тройнички.

Драбблы и мини: джен и гет | слэш
Миди: 1 | 2 | 3 | 4 | 5

А здесь у нас рейтинговый визуал
Есть арты, клипы и коллажи. Милости просим!))

@темы: Гарри Поттер, Не могу не...

---

Всем любви!

внезапно навеяно всеобщей атмосферой праздника)))
Любовь - прекрасна и желанна!
Любить - как крылья обрести.
Бывает, часто, долгожданна,
Бывает, вспыхнет по пути.

"Любви все возрасты покорны," -
Сказал однажды нам поэт.
Ему поверим, ведь, бесспорно,
Он мастер и авторитет.

Любви мы песни посвящаем,
О ней мы в прозе и в стихах
Историй множество слагаем
Вчера и завтра, и в веках.

Она - поэтам вдохновенье,
Художникам - как луч во тьме,
И вновь как чудное виденье
К тебе приходит и ко мне.

Неважен пол, года и статус.
Преградам всем наперекор
Чем выше чувств ответных градус
Тем восхитительней любовь!

@темы: Неожиданно, Мои стихи, Праздник